Духовная жизнь (окончание)

У замечательного писателя И. С. Шмелева есть рассказ «Полочка», где он описал воспоминания своего приятеля о детстве. «Мне не запрещали бывать у дяди: он сам просил отпускать меня. И сколько славных вечеров провел я!

Сидишь, бывало, на скамеечке и слышишь покойный голос. С верхних полок глядят портреты писателей, глядят строго, точно думают большую думу. Дядя говорит мне о них, как болели они о людском горе, своими сердцами звали людей к лучшей жизни, указывали пути.

— Многие из них давно умерли, — говорил дядя. — Но все-таки они... здесь!.. Они молчат, да! Но стоит взять книгу, раскрыть, — и они заговорят! Из черных строк заговорят!..

Я видел полки с книгами, тихие сумерки и пурпурные угли камина. Я видел так ясно все, что еще так недавно открыло мне какой-то новый мир — мир живых книг. Да, я уже знал, что они живые. За ними я видел людей. Я знал их. Они глядели на меня там, с высоких полок! Они втиснули свое сердце в черные ряды строк на белой бумаге...»

Вспомните, как вы получали и читали чье-нибудь письмо. Читая, вы знакомились с мыслями и чувствами, с настроением писавшего. От этого вы радовались или грустили, потому что письмо производило на вашу душу какое-то впечатление. Иными словами, вы соприкасались с духом того, кто вам написал.

Любая книга — это письмо к читателю, письмо лично к каждому из вас. А еще книга — отражение духа автора, его внутренних стремлений и желаний. Иногда мы не всё понимаем в прочитанном или не всё запоминаем, но, поверьте, сам дух книги влияет на наш внутренний мир.

А всякий ли дух оказывает доброе влияние?

С одним монахом Троице-Сергиевой Лавры не так давно произошел такой случай. Он стал читать книгу оккультного содержания ради простого ознакомления, чтобы потом можно было сказать о вреде оккультизма. Ведь часто слышишь: «Как вы можете критиковать, не ознакомившись с этим подробно?» Конечно, можно ответить: «А надо ли подробно знакомиться с содержимым атомной бомбы, чтобы судить о необходимости ее применения?» Но монах думал иначе.

Ночью, сквозь сон, он вдруг услышал, как открылась дверь, в келью вошел кто-то внушающий ужас и стремительно приблизился к постели. Инок перекрестился с молитвой — видение рассеялось. Через некоторое время он исповедовался у старца Кирилла. Когда настала пора читать разрешительную молитву, батюшка накрыл епитрахилью голову инока, но почему-то медлил читать молитву. Вдруг что-то открылось духовному взору старца и он спросил: «А не читал ли ты оккультной литературы?» Монах сознался, и отец Кирилл, ласково вразумив его, произнес разрешительную молитву.

Ирландский писатель Оскар Уайльд делил все книги на три категории. Одна — это книги, которые есть смысл прочесть раз в жизни. Другая — это те, которые следует перечитывать. Третья — те, которые вовсе читать не стоит. Причем особенно осведомленными надо быть в третьей категории, чтобы знать, что из бескрайнего книжного репертуара не заслуживает внимания.

Но мы не будем брать на себя дерзкую попытку судить о книгах всего мира. Скажем только: книги, написанные святыми, духовно-чистыми людьми, несут чистоту и святость.

Чтение Священного Писания, в особенности Евангелия, постоянно соприкасает душу со словом Самого Бога, с вечностью. Ум, погружающийся в святые книги, легко освобождается от дурных, нечистых мыслей, становится способен к зрению небесных истин.

Как-то к одному подвижнику пришел ученик и пожаловался, что сколько ни читал Священное Писание, никак не может запомнить его. Подвижник обратил внимание на следующий образ: если постоянно наполнять кувшин водой и выливать ее оттуда, сосуд всегда будет чист от пыли и грязи. Так и постоянное чтение Писания очищает душу, хотя бы трудно было хранить его в уме.

Со временем душа научится познавать смысл Писания. Тогда, перечитывая одни и те же строки, вы будете открывать для себя все новые глубинные стороны слова Божия. Они осветят жизнь особым, духовным смыслом.

Но ум грешного человека многое понимает превратно. Смысл Священного Писания правильно уяснит только тот, кто исполняет его заповеди в жизни. Святой Марк Подвижник говорил: «Господь сокровен в заповедях Своих и ищущими Его обретается по мере исполнения их».

В наибольшей мере постигли смысл Писания святые люди, поэтому важно обращать внимание на их произведения. В наследии святых разъяснены все тонкости духовной жизни, в них можно найти ответ на любой волнующий сердце вопрос.

Плоды духовной жизни

«Элиза посмотрела на бесчисленные валуны, выброшенные на берег морем, — вода отшлифовала их так, что они стали совсем гладкими и круглыми. Все предметы, которые выбрасывало море, будь они из стекла, из железа или из камня — тоже носили следы этой шлифовки, а между тем вода была мягче нежных рук Элизы, и девушка подумала: "Волны неустанно катятся одна за другой и в конце концов шлифуют самые твердые вещи. Буду же и я трудиться неустанно! Спасибо вам за науку, светлые быстрые волны!"». Андерсен, «Дикие лебеди».

Терпеливое и осторожное шествие по пути духовной жизни увенчивается плодами. Каждый духовный плод — бескорыстный дар Божий, который подается людям, сохранившим верность Господу.

Духовное преображение действует на естество человека необъяснимым для самого человека образом. Это происходит постепенно, так что достигший духовного плода порой и не замечает за собой успеха. Однако духовное совершенствование производит в человеке существенные изменения.

Если вначале человек ощущает себя на богослужении словно чужим, испытывает тяжесть и неудобство, ему все кажется непонятным, то постепенно благодать согревает и просвещает душу. Сердце откликается на храмовую молитву, в нем возгорается огонек живой веры в Бога. Душа чувствует, что молитва питает ее, а богослужение снимает груз грехов и скорбей. В церковнославянских фразах молитв открывается глубинный смысл, который не передать русским языком.

Душа уже сама тянется к храму и испытывает потребность как можно чаще молиться Богу. Молитва становится внимательней. Человек ощущает, что общение с Господом доставляет ему внутреннее тепло, свободу, свет, радость. Сердце избавляется от приступов злых, тяжелых мыслей, в нем воцаряется удивительная легкость. Особенно это бывает после участия в Таинствах Исповеди и Причащения. Тогда удивительный покой объемлет душу, потому что она освободилась от груза грехов и приобщилась благодати Божией.

Человек начинает чувствовать, что Господь есть величайшая Любовь, Он заботится обо всем существующем, желает подарить нам целую вечность. Душе открывается, как премудро Господь управляет человеческой жизнью, что есть Промысл Божий, который не раз отводил нас от явно пагубных дел. Если же нам попускаются неприятности, то для нашей же пользы или вразумления. Душа уже не терзается страхами и лишними переживаниями, она знает: Господь всегда рядом, Он никогда не оставит.

Чем ближе человек к Богу, тем более видит свое недостоинство. Сердце чувствует: все добро, которое есть у нас, — от Бога, только Он подает успехи и благополучие. Мы — Его творение, наша жизнь — Его дар, поэтому нам нечем гордиться, как будто собственно своим. Такое состояние души называется смирением.

Сердце, очищаясь от духовной грязи, начинает чисто смотреть на ближнего. В другом человеке становится виден образ Божий. Господь любит каждого и призывает ко спасению всех людей, если же есть что дурное в другом человеке, то это — не собственно его, а привнесенное невидимым врагом. Уходят в сторону насмешки, осуждение, зависть. Чужие успехи начинают радовать, а скорби — вызывать сострадание. В сердце поселяется любовь ко всем без исключения, даже к врагам. И искренняя молитва о них означает, что человек становится близок к богоподобию. Так святые молились за весь мир.

Многим известна книга «Старец Силуан». Она посвящена человеку, который с детства искал Бога, а начинается с такого описания: «Жил на земле человек, муж гигантской силы духа, имя его Симеон. Он долго молился с неудержимым плачем: "Помилуй меня", но не слушал его Бог. Прошло много месяцев такой молитвы, и силы души его истощились; он дошел до отчаяния и воскликнул: "Ты неумолим!" И когда с этими словами в его изнемогшей от отчаяния душе еще что-то надорвалось, он вдруг на мгновение увидел живого Христа; огонь исполнил сердце его и все тело с такой силой, что, если бы видение продлилось еще мгновение, он умер бы. После он уже никогда не мог забыть невыразимо кроткий, беспредельно любящий, радостный, непостижимого мира исполненный взгляд Христа и последующие долгие годы своей жизни неустанно свидетельствовал, что Бог есть любовь, любовь безмерная, непостижимая».

ГРИБЫ ОТЦА САМСОНИЯ

В те времена, когда Кизильташ был еще киновией (общежительным монастырем) и все население его состояло из десятка монахов, епархиальное начальство прислало туда на епитимию за небольшую провинность некоего отца Самсония.

В киновии скоро полюбили нового иеромонаха, полюбили за его веселый, добрый нрав, за сердечную простоту и общительность. В свой черед и отец Самсоний привязался к обители, которой управлял тогда великой души человек — игумен Николай. Сроднился с горами, окружавшими высокой стеной монастырь; сжился с лесной глушью и навсегда остался в Кизильташе.

В монастырь редко кто заглядывал из богомольцев; соседи-татары относились к нему враждебно, и монахам приходилось жить лишь тем, что они могли добыть своим личным трудом.

Только раза два-три в год наезжала помолиться Богу, а кстати, по ягоды и грибы, местная отузская помещица с семьей, и тогда дни эти были настоящим праздником для всех монахов и особенно для отца Самсония.

Монахи общались со свежими наезжими людьми, которые вносили в их обыденную жизнь много радостей и оживления. А отец Самсоний знал, как никто, все грибные и ягодные места, умел занять приветным словом дорогих гостей и потому пользовался в семье помещицы особым расположением.

Уезжая из обители, гости оставляли разные съедобные припасы, которые монахи экономно сберегали для торжественного случая.

Так шли годы, и как-то незаметно для себя и других, молодая жизнерадостная помещица обратилась в хворую старуху, а отец Самсоний стал напоминать высохший на корню гриб, не нужный ни себе, ни людям. Почти не сходил он со своего крылечка, обвитого виноградной лозой. И если воскресал в нем прежний любитель грибного спорта, то только тогда, когда приезжали по грибы старые отузские друзья.

И вот однажды, когда настала грибная пора, игумен, беседуя с отцом Самсонием после церковной службы, сказал:

—      По грибы больше не поведешь.

—      Почему?

—      Еле ноги волочит. Не дойду, говорит, а был ей будто сон: в тот год, когда по грибы не пойдет, — в тот год и помрет. Сокрушается.

Жаль стало отцу Самсонию, не из корысти, а от чистого сердца; сообразил он что-то и стал просить:

—      А вы ее, отец игумен, все-таки уговорите: грибы будут сейчас за церковью, в дубняке.

—      Насадишь, что ли? — усмехнулся отец Николай и обещал похлопотать.

И действительно, помещица, к общему удивлению, собралась и приехала со всей семьей в монастырь.

Обрадовались все ей, радовалась и она, услышав знакомый благовест монастырского колокола. Точно легче стало на душе и притихла на время болезнь.

—      Ну, вот и слава Богу, — ликовал, потирая руки, отец Самсоний.

—      Отдохните, в церкви помолитесь, а завтра по грибы.

А сам с ночи отправился в грибную балку лысой горы и к утру, когда еще все спали, успел посадить в дубняке, за церковью, целую корзину запеканок.

Только что кончил свои хлопоты, как ударил колокол.  Перекрестился отец Самсоний и сел под развесистым дубом отдохнуть. От усталости старчески дрожали руки и ноги и колыхалось, сжимаясь, одряхлевшее сердце. Но светло и радостно было на душе, потому что успел сделать все, как задумал. Глядит, с верхней скальной кельи спускается суровый схимник, старец Геласий. Побаивался отец Самсоний старца и избегал встречи с ним. Всегда всех корил Геласий и никто не видал, чтобы он когда-нибудь улыбнулся.

—      Мирской суетой занимаешься. Обман пакостный придумываешь. Посвящение свое забыл.

Тьфу, прости Господи, — отплюнулся старец и побрел в церковь.

Упало от этих слов сердце у отца Самсония, ушла куда-то светлая радость и не вернулась, когда очарованная старуха, срывая искусно насаженную запеканку, воскликнула:

—      Ну, значит, еще мне суждено пожить. А я уж и не чаяла.

—      Да что с тобой, отец Самсоний? — добавила она, поглядев на Самсония.

—      Нездоровится что-то. Состарился, сударыня.

И хотел подбодриться, как видит, возвращается Геласий из церкви, к ним присматривается. Остановился, погрозил пальцем.

—      Где копал, там тебя скоро зароют.

Испугался  Самсоний  пророческому слову старца. Всегда сбывалось оно.

—      ... скоро зароют.

—      Да что с тобой сталось, отец Самсоний? — допытывалась помещица, уезжая из монастыря.

А к ночи отец Самсоний почувствовал себя так плохо, что вызвал игумена и поведал ему о своем тяжком нездоровье, о том, как корил и что предрек ему Геласий и как неспокойно стало у него на душе.

—      Ну, грех невелик, — успокаивал добрый игумен, — а за светлую радость людям тебя Сам Бог наградит.

Пошел игумен к Геласию, просил успокоить болезнующего, но не вышло ничего. Отмалчивался Геласий и только, когда уходил игумен, бросил недобрым словом:

—      На отпевание приду.

И случилось все так, как предсказал Геласий.

Недолго хворал отец Самсоний и почувствовал, что пришла смерть. Отсоборовали умирающего, простились с ним братия, остался у постели один иеромонах и стал читать отходную.

Вдруг видит — поднялся на локтях Самсоний, откинулся к стене, а на стене висела вязка сухих грибов, и засветились они, точно венец вокруг лика святого. Вздохнул глубоко Самсоний и испустил дух.

Рассказали монахи друг другу об этом и стали коситься на Геласия, а Геласий трое суток, не отходя от гроба, клал земные поклоны, молился и шептал:

—      Ушел грех, осталась святость.

Как понять — не знали монахи, и была между ними тревога и жуть. Еще больше пошло толков, когда, придя на девятый день к могиле отца Самсония, — а похоронили его по указанию схимника в дубняке, за церковью, — увидели, что у могильного креста выросли грибы.

Повырывал их Агафангел иеродиакон, игумен окропил место святой водой, соборне отслужили сугубую панихиду.

А на сороковой день повторилось то же, и не знали, что думать, — по греху ли, по святости совершается.

Пошли у монахов сны об отце Самсоний; стали поговаривать, будто каждую ночь вырастают на могиле его грибы, а к последней звезде ангел Божий собирает их и светится все кругом.

Стали замечать, что если больному отварить гриб, сорванный вблизи могилы, то тому становится лучше.

Так говорили все в один голос, и только Геласий-схимник хранил гробовое молчание и никогда не вспоминал об отце Самсоний.

И вот, как раз в полугодие кончины Самсония, случилась с Геласием беда. Упал, сходя с лестницы, сломал ногу и впал в беспамятство. Собрались в келье старцы-монахи — не узнал никого Геласий, а когда игумен хотел его приобщить, оттолкнул Чашу с Дарами.

Скорбел игумен и молил Бога вразумить старца. Коснулась молитва души Геласия, поднялись веки его, принял Святые Дары, светло улыбнулся людям и чуть слышно прошептал:

— Помните грибы отца Самсония, То были святые грибы.

 Вопросы: