Путь христианина (продолжение 3)

Поиск самого близкого

Что может быть хуже полного одиночества? Душа начинает тосковать, если рядом нет того, с кем можно было бы поделиться. Человеку свойственно не замыкаться на себе, искать, находить что-то живое и общее с другими людьми. И вместе, как трудно найти того, кто понял бы тебя во всем до глубины души, хранил бы все твои тайны и сам ничего от тебя не скрывал.

Поэтому каждый ищет друга. И не просто друга.

Кто скажет, откуда берется это удивительное чувство, вдруг охватывающее душу, поражающее сердце, заставляющее совсем по-особому, не как обычно, смотреть на человека противоположного пола?

Случалось ли это с вами?

Конечно, случалось.

В наше естество Господь вложил удивительную силу — любовь. Она, подобно магниту, заставляет стремиться друг к другу в поиске единения как душой, так и телом. Любовь соединяет двоих в одну душу и одну плоть, делает их самыми родными и близкими друг другу.

Любовь — дар Божий. Но можете ли вы сказать, как этот дар отличить от влюбленности и от увлечения внешней красотой? Да и есть ли такое различие?

Помните, из «Ромео и Джульетты»: герой тосковал по Розалине, но, едва увидел Джульетту — и уже охвачен чувством к ней, а через сутки добивается венчания. Не случайно брат Лоренцо заметил:

 Так и в реальной жизни: едва увидев хорошенькую девушку, парень уже обольщен ею. Образ ярко запечатлевается в сознании, воображение влечет к мечтам. Сердце предается горячему, пылкому чувству.

Однако есть вопрос для размышления: почему бывает, что человек, показавшийся сначала самым прекрасным в мире, при личном, более близком общении вдруг теряет свою красоту; напротив, нередко человек с виду невзрачный, по мере общения и познания его души, предстает все более и более красивым?

Любовь или бенгальский огонь?

Зажигали ли вы на Новый год бенгальский огонь?.. Он завораживает взор яркими искрами,  но скоро угасает,  оставляя затем один дым. Этому огню подобна и пылкая любовь, внезапно возбужденная красотой и внешними манерами. Ромео тягостно воздыхал:

Что есть любовь? Безумье от угара, Игра огнем, ведущая к пожару, Столб пламени над морем наших слез, Раздумье необдуманности ради, Смешенье яда и противоядья.

Неслучайно в порыве чувств Ромео и Джульетта заканчивают жизнь самоубийством, по сути, убивают и собственные души. Горе такой любви, при которой хотят насладиться только здесь, на земле, закрывая себе дверь к любви вечной.

А что было бы с чувствами героев, если бы они остались живы? На это отвечает реальная жизнь. Многие, едва загоревшись, остыли: красота ранее любимого лица исчезла, стала привычной, приелась, взамен явилось недопонимание друг друга, раздражение.

Да, со временем телесная красота увянет, плотское влечение остынет. Но если на нем основывалось взаимоотношение, то с прекращением страсти прекратится любовь.

 Какова же истинная любовь?

Во время Второй мировой войны в одном госпитале встретились раненый солдат и медсестра. Они искренно полюбили друг друга. Расставаясь, обещали встретиться по окончании войны, и солдат подарил девушке полевой цветок. Минули военные годы. Жизнь разбросала любимых. Он находился возле Москвы, занимал один за другим высокие посты. Женился, но затем развелся и остался один. Наступила старость, и вдруг он почувствовал, словно кто-то родной и очень близкий приближается, идет к нему. Он получает почту и видит в конверте высохший полевой цветок, который некогда подарил. Она умерла, но перед смертью просила дочь написать ему письмо и положить в конверт этот цветок. Она знала о нем все, собирала вырезки из газет, но не решилась дать о себе знать — он занимал слишком высокое положение. Тогда он понял, что все это время любил только ее.

Любовь — это когда другой для тебя как твое «я», даже возвышеннее, чем «я». Ошибки в жизни совершает каждый. Но истинная любовь стремится быть вечной.

Настоящая любовь обращена к душе как к святыне. Она есть спокойное, ровное, тихое чувство.

Любовь — сокровенный свет, пребывающий в сердцах двух возлюбленных, который видят только они. Она есть вполне объективное ощущение, что все, что есть в этом человеке, — действительно «твое», это что-то родное и самое близкое твоему сердцу. И общение с этим человеком идет просто, естественно, без внутренней скованности, без лишних слов. Потому что есть какое-то родство, близость, сокровенность двух любящих друг друга душ, осененных благословением Божиим. Их близость — не в плотском разгорячении, вовсе нет, но во взаимном сердечном тепле, в постоянном согревании друг друга.

Истинная любовь — вся в глубочайшем внимании друг к другу и, значит, во взаимной верности, в полном принятии скорбей и радостей любимого как своих личных скорбей и радостей. Посредством зрения души другого красивым является и внешний облик его:

 Настоящая любовь всегда чужда дерзости и ревнивого эгоизма.

Желание обладать другим человеком, насытить себя его красотой и девственностью показывает не любовь, а тайную гордость. Печорин рассуждал: «Есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет!» Себялюбивый ищет удовлетворения лишь себя, своих низких чувств. Он жаждет насытить свою эгоистическую, преступную страсть, но как только насытится, вмиг охладевает и даже отвращается от мнимо любимого.

 Любовь — чистота

Любовь — чистое чувство. Кто любит, тот благоговеет перед целомудрием любимого, видит в нем святыню и хранит ее, он не позволит телесной близости до законного супружества. Блуд несовместим с истинной любовью.

На самом деле, кто действительно любит, тот даже в мысли не допустит плотской страсти в отношении другого.

Так, каждый может проверить самого себя: любовь ли греет сердце его или же страсть возбуждает плоть?

  Любовь — это жертвенность

Есть очень назидательная древняя притча. Некто, подойдя к дверям любимого человека, стал стучаться. И послышался голос изнутри: «Кто там?»

—      Это я, — отозвался стучавший.

—      Нет места двоим в этом доме, — отвечал голос, и дверь не отворилась.

Тогда пошел человек с желанием своим в пустыню, постился и молился в уединении и опять пришел через год к тому дому и постучался.

—      Кто там? — послышался голос.

—      Ты сам, — отвечал стучавший.

И отворилась ему дверь.

Кто-то из древних святых заметил, что хотя небожителей намного больше, чем живущих на земле, однако на Небе — у всех одна воля, а на земле у каждого своя. Лишь любовь творит из двух воль одну, вдохновляя каждого отдавать свое ради другого. При истинной любви жертвовать собой не значит ущемлять себя, потому что у любящих жертвенность добровольная.

В 1888 году императорский поезд, в котором ехали государь Александр III с семьей, потерпел крушение. Крыша вагона, в котором во время обеда находилась царская семья, стала проваливаться. Император принял на себя ее тяжесть и держал до тех пор, пока его жена и дети не выбрались живыми и невредимыми из-под обломков. Он поступил так потому, что любил жену и детей больше, чем себя.

Напротив, печально известный Печорин сам указывает причину своих бед: «Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия...»

Близка мать детям, близки друзья друг другу, но близость возлюбленных намного глубже: они — одна душа, их скорби и радости настолько взаимны, что исполняется слово Писания: «Оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей; и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19: 5-6).

Любовь мирна и несет мир. Любящий человек не раздирается помыслами ревности, не сторожит «любимого», всюду видя возможных соперников и заранее обращая на них весь гнев. Истинная любовь верна и верит. Главная ошибка Отелло заключалась в том, что он охотнее и доверчивее слушал постороннего человека, нежели собственную супругу, любящую его.

 Любовь не сковывает любимого, не запрещает ему общаться с кем-либо. Потому что истинная любовь свободна, она любит добровольно, жаждет встречной добровольной любви и верит в искренность любимого.

 Любимый — кумир или образ Божий?

В жизни не все бывает ровно и гладко. На пути двух любящих друг друга возникают определенные ступени взаимного познания. Если вначале каждый настроен видеть в другом идеал красоты и всех совершенств, то по мере реального общения сталкивается с особенностями характера, с недостатками любимого. Тогда возможны огорчения, когда видишь, что любимый не во всем таков, каким хотелось бы видеть его. Этого не стоит бояться.

Есть смысл задать вопрос себе: насколько я сам соответствую идеалу, своим запросам о другом человеке?

Открой глаза на свое несовершенство, на свою собственную немощность, а отсюда сострадай немощам другого!

На самом деле, когда оба любящих преодолеют в себе надуманные стереотипы образа другого человека, когда все недопонимания разрешатся в духе любви и жертвенности, тогда реальный образ любимого предстанет намного красивее, намного лучше вымышленного.

Не делай из человека кумира!

И когда уйдут превратные представления о другом человеке по прихотям нашей испорченной природы, тогда окажется, что любимый в реальности как раз отражает идеал, соответствует всем сокровенным желаниям. Реальность выше вымысла, чище, лучше мечтаний. Но зрение идеала, а лучше сказать, образа Божия в другом человеке, возможно лишь при чистоте своего собственного сердца. Потому что другой человек бывает настолько красив пред нами, насколько мы сами с любовью относимся к нему.

 Прими другого, какой он есть!

Если человека любят за что-то, это — несовершенная любовь. Истинная любовь приемлет другого таким, каков он есть в реальности, невзирая на его заслуги и достоинства, невзирая и на его недостатки. Любовь несовместима с гордостью, потому что чистая, искренняя любовь объемлет другого, каким бы он ни был.

 А ложная любовь — самолюбие — довольна лишь теми, кто ублажает ее, кто льстит и заискивает перед ее самомнением. Поверьте, что именно такой была холодная душа Снежной Королевы: «Глаза ее сверкали, как звезды, но в них не было ни теплоты, ни кротости». Потому-то и «поцелуй ее был холоднее льда». Думающий о себе как об обладателе великих достоинств никогда не поймет другого, не почувствует его скорби, не порадуется радости, тем более не снизойдет к его недостаткам.

Путь к настоящей, прочной любви пролегает через непрестанный внутренний труд над самим собой, через искоренение страстей, которые все сводятся к самости, угождению своим желаниям. Но надо помнить, что только Бог может подать помощь в преодолении немощей. Один Господь скрепляет союз двух людей бессмертными, вечными узами.

Отчего в мире царит недоверие, неискренность, обособленность всех от всех? Почему мы часто в общении с другими испытываем и сами создаем внутреннюю скованность?

Человек постоянно замыкается на самом себе, не может открыть своего сердца другому. Он замкнут, потому что нет того, кто поймет его душу, и потому что часто в открытую душу плюют, ее попирают, как это случилось с сердцем любвеобильного Данко.

Мы одиноки в мире и часто либо озлоблены, либо находимся на грани какой-то оставленности, не ощущая опоры в жизни. Лишь истинная любовь к другому человеку, которую вложил Господь в естество наше и которая возникает лишь в христианском сердце, может вывести из состояния внутренней скованности. Чьего сердца коснулась любовь, тот не будет замкнут. Сердце любящего болит о другом, и эта боль растапливает холод бесчувствия, подает ощущение чего-то совершенно нового в жизни. Любовь обновляет человека и учит действительно жить, потому что истинная любовь — это жизнь не ради себя, а ради друг друга.

Любовь способна возвести человека от земли к самому Небу

А теперь, полностью полагаясь на вас в этой сокровенной теме, предлагаем вам краткий отрывок из романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея».

Герой очарован юной, нежной актрисой, великолепная игра которой привлекала зрителей к бедному театру. Будучи помолвлен с Сибилой, — так звали любимую, — Дориан пригласил на ее выступление своих друзей. Но произошло невероятное: на этот раз она играла удивительно плохо.

«...Как только окончился спектакль, Дориан Грей помчался за кулисы. Сибила стояла одна в своей уборной. Лицо ее светилось торжеством, глаза ярко блестели, от нее словно исходило сияние. Полуоткрытые губы улыбались какой-то одной ей ведомой тайне.

Когда вошел Дориан Грей, она посмотрела на него с невыразимой радостью и воскликнула:

—      Как скверно я сегодня играла, Дориан!

—      Ужасно! — подтвердил он, глядя на нее в полном недоумении. — Отвратительно! Вы не больны? Вы и представить себе не можете, как это было ужасно и как я страдал!

Девушка все улыбалась.

—      Дориан, — она произнесла его имя певуче и протяжно, упиваясь им, словно оно было слаще меда для алых лепестков ее губ. — Дориан, как же вы не поняли? Но сейчас вы уже понимаете, да?

—      Что тут понимать? — спросил он с раздражением.

—      Да то, почему я так плохо играла сегодня... И всегда буду плохо играть. Никогда больше не смогу играть так, как прежде.

Дориан пожал плечами.

—      Вы, должно быть, заболели. Вам не следовало играть, если вы нездоровы. Ведь вы становитесь посмешищем. Моим друзьям было нестерпимо скучно. Да и мне тоже.

Сибила, казалось, не слушала его. Она была в каком-то экстазе счастья, совершенно преобразившем ее.

—      Дориан, Дориан! — воскликнула она. — Пока я вас не знала, я жила только на сцене. Мне казалось, что это — моя настоящая жизнь. Один вечер я была Розалиндой, другой — Порцией. Радость Беатриче была моей радостью, и страдания Корделии — моими страданиями. Я верила всему. Те жалкие актеры, что играли со мной, казались мне божественными, размалеванные кулисы составляли мой мир. Я жила среди призраков и считала их живыми людьми. Но ты пришел, любимый, и освободил мою душу из плена. Ты показал мне настоящую жизнь. И сегодня у меня словно открылись глаза. Я увидела всю мишурность, фальшь и нелепость той бутафории, которая меня окружает на сцене. Сегодня вечером я впервые увидела, что Ромео стар, безобразен, накрашен, что лунный свет в саду не настоящий и сад этот — не сад, а убогие декорации. И слова, которые я произносила, были не настоящие, не мои слова, не то, что мне хотелось бы говорить. Благодаря тебе я узнала то, что выше искусства. Я узнала любовь настоящую. Искусство — только ее бледное отражение. О радость моя, мой Прекрасный Принц! Мне надоело жить среди теней. Ты мне дороже, чем все искусство мира. Что мне эти марионетки, которые окружают меня на сцене? Когда я сегодня пришла в театр, я просто удивилась: все сразу стало мне таким чужим! Думала, что буду играть чудесно, — а оказалось, что ничего у меня не выходит. И вдруг я душой поняла, отчего это так, и мне стало радостно. Я слышала в зале шиканье — и только улыбалась. Что они знают о такой любви, как наша? Возьми меня отсюда, Дориан, уведи меня туда, где мы будем совсем одни. Я теперь ненавижу театр. Я могла изображать на сцене любовь, которой не знала, но не могу делать это теперь, когда любовь сжигает меня, как огонь. Ах, Дориан, Дориан, ты меня понимаешь? Ведь мне сейчас играть влюбленную — это профанация! Благодаря тебе я теперь это знаю.

Дориан порывистым движением отвернулся от Сибилы и сел на диван.

— Вы убили мою любовь, — пробормотал он, не поднимая глаз.

Сибила удивленно посмотрела на него и рассмеялась. Дориан молчал. Она подошла к нему и легко, одними пальчиками коснулась его волос. Потом стала на колени и прильнула губами к его рукам. Но Дориан вздрогнул, отдернул руки. Потом, вскочив с дивана, шагнул к двери.

—      Да, да, — крикнул он, — вы убили мою любовь!

Раньше вы волновали мое воображение, — теперь вы не вызываете во мне никакого интереса. Вы мне просто безразличны. Я вас полюбил, потому что вы играли чудесно, потому что я видел в вас талант, потому что вы воплощали в жизнь мечты великих поэтов, облекали в живую, реальную форму бесплотные образы искусства. А теперь все это кончено. Вы оказались только пустой и ограниченной женщиной. Боже, как я был глуп!.. Каким безумием была моя любовь к вам! Сейчас вы для меня ничто. Я не хочу вас больше видеть. Я никогда и не вспомню о вас, имени вашего не произнесу. Если бы вы могли понять, чем вы были для меня... О Господи, да я... Нет, об этом и думать больно. Лучше бы я вас никогда не знал! Вы испортили самое прекрасное в моей жизни. Как мало вы знаете о любви, если можете говорить, что она убила в вас артистку! Да ведь без вашего искусства вы — ничто! Я хотел сделать вас великой, знаменитой. Весь мир преклонился бы перед вами, и вы носили бы мое имя. А что вы теперь? Третьеразрядная актриса с хорошеньким личиком.

Сибила побледнела и вся дрожала. Сжав руки, она прошептала с трудом, словно слова застревали у нее в горле:

—      Вы ведь не серьезно это говорите, Дориан? Вы словно играете.

—      Играю? Нет, играть я предоставляю вам, — вы это делаете так хорошо! — едко возразил Дориан.

Девушка поднялась с колен и подошла к нему. С трогательным выражением душевной муки она положила ему руку на плечо и заглянула в глаза. Но Дориан оттолкнул ее и крикнул:

—      Не трогайте меня!

У Сибилы вырвался глухой стон, и она упала к его ногам. Как затоптанный цветок, лежала она на полу...

...а Дориан Грей смотрел на нее сверху с усмешкой высокомерного презрения на красиво очерченных губах. В страданиях тех, кого разлюбили, всегда есть что-то смешное. И слова и слезы Сибилы казались Дориану нелепо-мелодраматичными и только раздражали его».

Произошла глубокая трагедия, ставшая первым кардинальным поворотом в жизни героя.

А в чем же была причина этой духовной трагедии?

Продолжение >>>