Путь христианина (продолжение 5)

Граница земной жизни

 Есть такая история. К одному старцу пришел юноша и весело сказал:

—      Порадуйся за меня, отче, мой дядя, наконец, согласился со мной: я поступаю в высшую школу, и теперь счастье моей жизни упрочено.

—      Радуюсь за тебя, — ответил старец, — ты, конечно, будешь внимательно и усердно учиться, ну а потом — что?

—      Потом сдам экзамены, получу награду и поступлю на службу.

—      А потом?

—      Я буду продолжать заниматься, стану ученым, обо мне заговорят, ко мне будут стекаться со всех сторон люди, чтобы с доверием учиться у меня.

—      Потом?

—      Накоплю себе денег, стану самостоятельным человеком, женюсь на какой-нибудь девушке с хорошим приданым и заживу своим домом.

—      А потом? — допытывался старец.

—      Потом займусь воспитанием своих детей, чтоб из них вышли дельные люди. Буду каждого из них учить тому, к чему у него будет больше способности. Хорошо образованные, они пойдут по стопам своего отца.

—      Потом?

—      Тогда я отдохну, стану радоваться счастью своих детей, пользоваться их заботой и любовью, то есть заживу спокойной, счастливой старостью.

—      А потом-то? — продолжал упорно старец.

—      Потом?.. Ну, потом... ведь нельзя же всегда оставаться живым, я умру

—      А что же потом? — воскликнул старец.

Тогда веселый юноша изменился в лице, побледнел и с глазами, полными слез, произнес:

—      Прости, отец мой, я забыл о самом главном, что есть на свете для человека, — о благодатном Царстве Божием. С этой минуты я ни когда не забуду об этом.

Когда юный человек рассматривает в зеркале черты своего лица и ощущает в теле здоровье и крепость, ему трудно представить, что некогда он состарится. И только ускоренный бег времени заставляет признать, что жизнь человека — как кратковременный блеск молнии, за которой раздастся гром смертного часа.

По преданию, у царя Соломона на руке всегда был перстень с надписью: «И это пройдет». Надпись напоминала, что как горе, так и веселье завершатся. Пройдет и сама жизнь. Мы все рано или поздно умрем.

«Что такое жизнь ваша? пар, являющийся на малое время, а потом исчезающий» (Иак. 4: 14), — сказано в Священном Писании.

 Как-то шекспировский герой Гамлет печально-иронически сказал: «Мы откармливаем всяких животных себе в пищу и откармливаем себя в пищу червям. Возьмете ли толстяка-короля или худобу-горемыку, это только два блюда к столу, два кушанья, а суть одна».

 В другой раз, оказавшись на кладбище, он узнает череп королевского скомороха и говорит: «Я знал его... Это был человек бесконечного остроумия, неистощимый на выдумки. Он тысячу раз таскал меня на спине. А теперь это само отвращение и тошнотой подступает к горлу. Здесь должны были двигаться губы, которые я целовал не знаю сколько раз. — Где теперь твои каламбуры, твои смешные выходки, твои куплеты?»

Человек — странник на этой земле, и какой бы груз ни успел собрать, дойдя до положенного предела, все нужно будет оставить. Смерть уравнивает всех, богатых и бедных, известных и одиноких.

Жизнь подобна драгоценному сосуду, который люди носят в руках и боятся уронить и который все равно упадет и расколется.

И несомненно перед каждым человеком возникает вопрос: является ли смерть безысходностью?

Разлучение с телом — еще не гибель

Некая семья была заброшена кораблекрушением на пустынный остров среди океана. Члены семьи питались кореньями и травами, жили в пещере. Дети не помнили, когда и как попали на остров, они забыли родину, не знали обыкновенных для людей продуктов питания. Однажды к берегу пристала лодка с четырьмя неграми. Потерпевшие невероятно обрадовались и решили покинуть остров. Но лодка была так мала, что не могла вместить всех. Отец решил отправиться первым. Мать и дети заплакали, увидев его в лодочке. Но он сказал на прощанье:

—      Не плачьте, там лучше, и мы все увидимся.

Скоро лодка вернулась и увезла мать. Дети заплакали еще больше.

—      Не плачьте, — утешала их мать, — скоро мы увидимся в лучшей стране.

Наконец, лодка причалила и за детьми. Очутившись в беспредельном море, они очень испугались, и этот страх не покидал их всю дорогу. Какова же была их радость, когда на берегу они встретили родителей.

—      Милые дети, — сказал им отец, — в нашем переходе с пустынного острова на плодородную землю заключается большой смысл. Всем нам предстоит переход из этого мира в лучший. Остров, на котором мы жили, — образ земного мира. Страна, в которой мы теперь очутились, — слабое подобие Неба. А бурный переход с острова сюда — образ смерти. Лодочка — это носилки, на которых нас понесут четверо носильщиков в черной одежде. — Итак, смерть телесная не есть гибель, не самый конец.

Одна жительница Москвы встретила на Ваганьковском кладбище женщину, которая поведала ей о своих умерших детях: «Живем мы с мужем, слава Богу, хорошо. У нас было двое детей: мальчик двенадцати лет, учившийся в школе, и младший — трех лет». Внезапно старший заболел и со слезами просил маму пригласить духовника и напутствовать его Святыми Тайнами. «Мама, — сказал он, — я скоро умру, приобщи меня». Прошло три дня, и он снова стал просить, чтобы его причастили. Мать говорила, что он недавно причащался, но сын убедительно просил снова пригласить священника. Через два часа после Причащения он скончался. В сороковой день по своей кончине он явился во сне младшему брату со множеством светлых детей, равных ему по летам, и сказал: «Мы пришли за тобой». Малыш стал говорить, что он еще маленький, хочет пожить на свете и не хочет умирать. Усопший брат ответил: «Такова воля Божия, и через три дня ты будешь с нами». Через день после этого сна младший сын заболел и попросил маму позвать к нему священника. После принятия Святых Таин в тот же день он умер. Рассказывая обо всем этом, мать говорила: «Хотя и невыносимо жаль мне было расставаться с детьми, но боюсь плакать и скорбеть, так как верю, что Господь промыслительно управляет жизнью и смертью людей. Кто знает, что получилось бы из детей, если бы они остались живы».

 Впрочем, мы все боимся смерти. И иначе не может быть, потому что человек изначально был предназначен к бессмертию.

Иеромонах Василий (Росляков) оставил в своем дневнике такую запись: «Смерть страшна: почему она знает обо мне все, почему она обладает мною, распоряжается мною, как госпожа своим рабом? Христианство дает знание о смерти и о будущей жизни, уничижая этим власть смерти. Да, и о христианине смерть знает все, но и он знает о ней ровно столько, чтобы не бояться ее. Христианство превращает смерть из убийцы во врача, из незнакомца — в товарища. Сколько б ни рассуждали о смерти атеисты и интеллигенты, она для них остается незнакомкой, явлением, не вписывающимся в круг жизни, явлением потусторонним, потому что они не имеют знания о смерти. Мы боимся в темноте хулигана, потому что он незнаком нам, мы не знаем его намерений, а с близким человеком и в темноте встреча становится радостной».

 Иеромонах Василий и с ним еще два инока Ферапонт и Трофим были убиты в Оптиной пустыни на Пасху 1993 года ритуальным мечом с надписью: «сатана. 666».

Неужели победа нечистого?

Давайте обратим внимание на удивительные события после трагической гибели.

«Однажды я сильно заболел, — вспоминал один иеродиакон из Псковской епархии. — Температура поднялась высокая. Кашель такой, что невмоготу. Я даже не мог спать лежа, потому что начинал задыхаться. Надо бы в больницу, да до нее далеко и транспорта нет. Я сидел в кресле и еле дышал. И тут настоятель решил послужить панихиду по убиенному иеромонаху Василию с братиями. "Молебен служить вроде бы не положено, так как они пока не прославлены, а панихиду можно", — сказал он и начал разжигать кадило. Во время служения панихиды мне стало легче дышать. Затем я почувствовал облегчение и уснул. Наутро я уже чувствовал себя бодро, а через три дня был совсем здоров».

Одна женщина приехала в Оптину пустынь помолиться. Она не знала при жизни отца Василия, но часто посещала его могилку, прося утешения в скорбях и помощи в разных нуждах. Как-то, задержавшись до ночи на послушании (монастырской работе), женщина возвращалась в монастырскую гостиницу. Вдруг из темноты к ней бросился незнакомый мужчина. Испуганная, она побежала. Добежав до монастырского кладбища, женщина остановилась у могилы иеромонаха Василия и спряталась за крестом. «Отче Василие, — просила она, — помоги, заступись, защити». Незнакомец медленно, но уверенно приближался. И вдруг, словно невидимая стена выросла на его пути.

 Испугавшись неведомой ему силы, он круто повернулся и быстро пошел прочь из монастыря. «В этот момент, — вспоминала женщина, — я почувствовала, будто отец Василий встал между нами и закрыл меня своей могучей спиной».

У одного мужчины заболели руки. Пальцы онемели и стали белыми, как будто отмороженными. Он обращался к врачам, но не получил облегчения. Придя на могилки убиенных братьев, он с верою попросил их об исцелении, взял земельку и стал тереть ею свои безжизненные пальцы. Тут мужчина заметил, что пальцы порозовели и начали покалывать. Он еще усерднее стал их растирать и вскоре почувствовал исцеление.

А еще одна женщина страдала более десяти лет неизлечимой болезнью. У нее была опухоль, которая при переутомлении напоминала о себе кровотечением. Придя на могилку батюшки, женщина долго молилась и плакала, прося об исцелении. И вдруг, почувствовав тупую боль, присела на скамейку. Понемногу боль стала проходить. Посидев некоторое время, женщина пошла в храм. Там боль совсем утихла и стало как-то по особенному легко. Вскоре она прошла медицинское обследование, которое показало отсутствие опухоли. Через полгода снова проверилась, и снова опухоли не оказалось. Так женщина полностью выздоровела.

Чудеса и исцеления по молитвам убиенных Оптинских иноков совершаются и по сей день.

Окончание >>>